Дэвид Немировски: «Мы хотим научить игроков умению рисковать»
Дэвид Немировски: «Мы хотим научить игроков умению рисковать»
Главный тренер «Торпедо» Дэвид Немировски рассказал о своей тренерской философии, прогрессе Дамира Жафярова и сплоченности команды в новом сезоне.
О тренерском подходе:
— На меня как на хоккеиста повлияли старые советские команды. Я многому у них научился. У меня было около 200 матчей на видеокассетах — с 1980 года и до того, как я стал профессиональным хоккеистом. Владение шайбой было важным элементом советской системы игры. Но необходим баланс, мы хотим от своих хоккеистов, чтобы они больше держали шайбу, но бывает, когда нужно играть проще.
Одна из главных вещей, которой мы хотим научить игроков — это умение рисковать. Если есть хороший шанс, то стоит рисковать. Без риска нельзя забивать и выигрывать матчи. Нужно играть в умный хоккей.
На тренировках и в играх я всегда подчеркиваю, что нужно думать — на льду или на лавке. Парни могут готовиться сами, но я настаиваю, чтобы они думали на ход вперёд. Хоккей — это игра ошибок, и они будут всегда. Есть разные способы реагирования на ошибки, верно? Если просто накричать на игрока, то его человеческая натура отключится и он не будет реагировать на всё остальное. Чтобы добавить игроку уверенности, созидания, необходимо сделать всё возможное, чтобы облегчить ему этот путь.
На лавке нужно быть спокойным и объяснять игрокам происходящее во время игры. Паникующий тренер уже не так сфокусирован на происходящем, и ему приходится вновь настраивать себя на работу. Если нужно на эмоциях пообщаться с игроками, то это будет в раздевалке или за закрытыми дверями, но не на лавке.
О Дамире Жафярове:
—Я искренне верю, что успех исходит от самого человека. Всегда найдутся люди, которые будут готовы помочь, а остальное зависит уже только самого себя. Есть достаточно людей — и не только я — которые помогли Дамиру Жафярову сначала вернуться, а потом выйти на другой уровень. Я знаю его очень давно; когда он приехал к нам, я подумал, что этот не тот Дамир, которого я знал.
Потребовался почти целый год, чтобы увидеть проблески прежнего Дамира, а второй сезон получился тяжёлым. Команда играла не лучшим образом, он получил травму. Когда я пришел в «Торпедо», одним из первых решений было пригласить его. Он стал работать усерднее, вкладывать больше усилий на тренировках, и стремился стать лучше. Самодовольство — большая проблема, и дело не только в том, чтобы просто выйти и работать, работать, работать. В игре так много разных нюансов, на которые нужно обращать внимание, большая часть из них находится в области психологии. Нужно по-настоящему двигать себя и стремиться стать лучше каждый день.
Об Алексее Мурыгине:
— Мы подписали его не только для красивой истории, нам нужен был этот игрок. Я только потом узнал, что с ним случилось. Эта история объединяет людей, объединяет команду. Мы подписали его, потому что все знают, каким он был игроком до этого, и как он показывает себя сейчас. Будет интересно увидеть, как сложится для него этот сезон.
О команде в новом сезоне:
— Что меня особенно радует в этой команде, так это то, что несмотря на изменения в составе всё выглядит так, как будто ребята уже три или четыре года играют вместе. Командная «химия» — это ключ к победам. Я вижу, как ребята разговаривают в раздевалке, как разговаривают во время матчей. Кажется, что просто все выросли вместе, и приятно, что это случилось за относительно короткий промежуток времени.
О переходе на тренерскую работу:
— В детстве хоккей для меня был всем. Я засыпал с хоккеем, мечтал о игре на высоком уровне. Уже за лет семь до окончания карьеры меня интересовала возможность стать тренером. Я спрашивал о тех упражнениях, что мы делали на тренировках — не в негативном ключе, но иногда подвергал это сомнению.
Я общался с ребятами о том, как стать тренером. Самое главное — быстрее забыть, что был игроком. Чем быстрее отключатся эти воспоминания, тем это будет лучше для развития уже как тренера. Я всё ещё молод, всё ещё начинающий тренер, мне многому ещё предстоит научиться. Между игроками и тренером есть барьер — сейчас он стал меньше — но он есть, и его нужно сохранять.